• Главные роли писались специально под Евгения Миронова и Сергея Маковецкого. Оба актера отказались после прочтения сценария. Сергей Маковецкий посоветовал режиссеру картины Алексею Балабанову вообще отказаться от съемок этого фильма.
• От съёмок в фильме отказался Кирилл Пирогов.
• В конце фильма и в титрах звучит песня «Время есть, а денег нет» группы «Кино». Причём, в кадре группа (изображаемая актёрами) показана выступающей на сцене, но за кадром звучит студийная версия песни 1982 года.
• Съёмки картины проходили в Ленинградской области - в окрестностях Выборга и в Череповце. Кроме того, часть материала пришлось отснять в студийных павильонах Санкт-Петербурга.
• Двумя основными песнями, несколько раз звучащими в фильме, являются Ариэль (ВИА) — В краю магнолий и Юрий Лоза — Плот.
• Сюжету «Груза 200» больше десяти лет. Алексей Балабанов поделился им с продюсером картины Сергеем Сельяновым еще при знакомстве на Высших курсах режиссеров и сценаристов.
• «Груз 200» отказались показывать на Берлинском и Каннском кинофестивалях.
• Фильм официально не рекомендован к показу на российских телеканалах.
• «Груз 200» стал первым российским фильмом, выпущенным не только на пленке, но и на цифровых носителях для кинотеатров, отличающихся более высоким качеством изображения.
• Красные олимпийки с надписью «СССР» появились только в 90-х. Песня Юрия Лозы «Плот» была выпущена лишь год спустя — хотя популярной стала только в 1988 г., будучи выпущенной на пластинке «Что сказано, то сказано». ТВ-выступления «Песняров» из фильма, напротив, датируются серединой 70-х.
• Одна из лучших книг на тему тоталитарного режима была написана Джорджем Оруэллом и называется «1984». Именно в 1984 г. происходит действие картины Балабанова.

Великое дело — контекст. Многое становится ясно, когда какой-то фильм оказывается в ближайшем соседстве с другими лентами. «Гражданин Кейн», конечно, недостижимая вершина! Но вот «Гражданин Икс» вполне годится для сравнения с иной историей про советского маньяка, только выдуманного в воспалённом мозгу сценариста и режиссёра Алексея Балабанова — в отличие от реального серийного убийцы Андрея Чикатило. Однако и сопоставление, например, с исторической экзистенциальной притчей «Грузинская хроника XIX века» тоже было бы небесполезно, чтобы показать наивность и даже примитивность антитоталитарных намёков автора «Груза 200», который вместо прямого, смелого и честного осуждения ныне существующего режима опускается до постыдных некрофильских манипуляций с трупом прежнего СССР. Но фактически он льёт воду на мельницу тех, кто в результате думских выборов в декабре 2007 года и избрания президента в марте 2008-го хотел бы опять придти к власти на волне «антикоммунистической истерии», как это уже сделал Борис Ельцин в 1996 году.
Впрочем, влияние контекста на оценку произведения может быть более непосредственным. Так получилось, что довелось оказаться даже в более выигрышном положении, нежели члены жюри фестиваля «Кинотавр» в Сочи, поскольку пришлось смотреть в кинотеатре вместе с обычными зрителями вышедшие в прокат картины «Простые вещи» Алексея Попогребского и «Груз 200» Алексея Балабанова как бы на сдвоенном сеансе — то есть одну за другой, с разницей в пятнадцать минут. И несмотря на то, что первая самостоятельная работа Попогребского (ранее он сделал «Коктебель» с Борисом Хлебниковым) звёзд с неба не хватает, разница между ней и одиннадцатым по счёту фильмом Балабанова — как между небом и землёй.
Дело отнюдь не в разительном отличии тематики и не в пресловутом противостоянии «светлухи» и «чернухи», хотя яростные сторонники «Груза 200» пытались даже «Простым вещам» приписать мрачноватый мотив насчёт эвтаназии, фактически возникающий лишь на обочине сюжета. Честно говоря, прежде муссируемые в течение пары месяцев слухи о неописуемой шоковой патологии ленты Алексея Балабанова оказались явно преувеличенными, поскольку в ней вообще трудно что-либо воспринять как мало-мальски воздействующее — прежде всего, из-за абсолютной неестественности, надуманности и плакатности происходящего.
Может, и не стоило бы сравнивать психологически точный в деталях, на удивление убедительный по нюансированной игре актёров (особо хотелось бы выделить Леонида Броневого, который является словно камертоном для всего повествования) фильм Алексея Попогребского и намеренно искусственный, пусть и неудачно, если не сказать — беспомощно выполненный «Груз 200», превратившийся, по своей сути, в агитационный опус. Это уже и не кино, а непонятно что, пустое место, ноль. «Груз 0». Однако развернувшиеся по поводу обеих картин подчас ожесточённые баталии в средствах массовой информации (но надо признать, что наиболее агрессивно насаждали своё мнение поклонники Балабанова) свидетельствовали, что эти произведения не являются лишь частными случаями.
Вольно или невольно они выражают некие общие тенденции в современном российском кинематографе, который уже близко подошёл к последнему пределу. Дальше — область неискусства, профанации художественной реальности, бесстыдной идеологической манипуляции: «за» или «против». И в этом, как ни странно, обнаруживается поразительная перекличка с методами и формами пропагандистского искусства тоталитарных режимов XX века — будь то советский или нацистский, сталинско-ждановский или гитлеровско-геббельсовский. Ведь когда смотришь «Груз 200», трудно отделаться от ощущения навязчивого «дежа вю», что это, например, «Клятва» или «Суд чести», только навыворот. Персонажи, больше напоминающие оборотней, проповедуя с горящими глазами или гневно клеймя с экрана, проделали ещё одну оборотническую трансформацию — и теперь служат якобы благородной и возвышенной цели автора по дискредитации без того уже прогнившего, превратившегося в смердящий труп коммунистического строя.
Но анекдотическая ненатуральность как в сюжете, так и в приметах времени, чрезвычайная упрощённость и именно плакатность режиссёрского мышления, невероятно фальшивая игра актёров — всё это сводит на нет предпринятые усилия по вбиванию осинового кола в окрашенную красным цветом, как кровью, страну под названием СССР. Без смеха, явно не предусмотренного создателями «Груза 200» (а это как раз бы не помешало — но у Алексея Балабанова всегда было напряжённо с чувством юмора), нельзя воспринимать недоделанный «идеологический трэш». Вместо откровенного стёба или же более тонкого и изощрённого издевательства над советским прошлым (а тут больше сгодились бы серебряные пули, чтобы расправиться с неистребимым «призраком коммунизма») — жалкая кинолистовка, сварганенная кое-как, на скорую руку.
Однако антикоммунистическая идеология вообще застит глаза тем, кто восхищается этим фильмом. И они готовы объявить «Груз 200» единоличным борцом со всем отечественным и мировым «гламуром», более того — назвать новым прорывом в искусстве, что пока не понятно всем узкомыслящим и зашоренным, но со временем его якобы ожидает широкое и восторженное признание. На самом же деле, Балабанов практически переступает ту грань, которую ныне не модный Николай Чернышевский определял как «эстетическое отношение искусства к действительности». Искусственная, сочинённая, ложная реальность изо всех сил выдаётся в качестве подлинной, настоящей, единственно верной. И если в Голливуде преуспели в создании компьютерной виртуальной действительности, то российские кинематографисты, будучи истинными наследниками и непосредственными выходцами из антиискусства социалистического реализма, сейчас пытаются сотворить некое подобие «виртуального соцреализма».
Главной его особенностью, роднящей с прежним «правильным способом художественного постижения реальности», оказывается типизация всего сущего. Мы видим на экране не характеры, а обобщённые типы, упрощённые схемы, хоть и в человеческом обличье, пребывающие во вроде бы частной ситуации, которой специально приданы черты типических обстоятельств. Так называемая «картина мира» действительно является назывной: как её автор сам именует, таковой её и следует воспринимать. Причём никакой иной (не заданной) интерпретации событий не может быть в принципе, потому что не может быть никогда. Но эта клонированная структура моментально разваливается, стоит лишь отклониться в сторону от насаждаемого образа мыслей.
Подгонка реальности под свою облюбованную догму-болванку и усиленное навязывание всем остальным (а многие критики с удовольствием подключаются к этому своеобразному «изнасилованию публики в особо извращённой форме») становится главной целью. А кто не с нами — тот против нас. И если враг не сдаётся, то его уничтожают. Знакомо — проходили!
2007